ДНЕВНИК.
12 июня, 2013года
Смерть не бывает красивой. Не понимаю родни, прорывающейся в холодильное помещение к умершему. «Лица смерти» покойников не всегда отображают умиротворение и глубокий смысл. Беспорядочное сокращение мимической мускулатуры в агональный период, остановившееся в момент смерти не всегда оставляют эстетически приятную картинку. И не надо в этих гримасах искать глубокий смысл, подобно тому, как искать эмоциональные оценки в шуме дождя: весёлый, грустный, жалобный, нетерпеливый и т.д. Дождь – он и есть дождь, природное явление. Смерть – она и есть смерть, природное явление. И только после того, как сойдёт трупное окоченение всего мышечного аппарата тела, лицо умершего принимает приблизительно имевшее выражение при жизни и то не на долгий период, пока под силой тяжести щёки опадут и черты лица заострятся.
Я узнал её по паспортной фотографии. В третьей больнице города, врачебные свидетельства о смерти я выписывал сам. Да, фамилии умерших при изучении истории болезни перед вскрытием я конечно читаю. Но, если они ни с чем в поверхностных слоях памяти не встречаются, то сразу уходят на глубокое дно за ненадобностью в процессе работы. ...Мельком взгляд на лицо, мешки под глазами, следов травм нет. Дальше… Банальное повторное нарушение мозгового кровообращения по ишемическому типу (а попросту – инфаркт мозга). Ага, да он похоже даже и не второй…. Отмучалась болезная… Ладно, родня ждёт, надо по-быстрому подниматься из «шахты» на поверхность, писать «справочку», как говорят в народе… Блин, похожа на Ч. по фотографии. Так, а как фамилия? Она… Всегда боялся того момента, что придётся вскрывать знакомого человека. Причем, что знакомство будет не на «шапочных» принципах. Бальзамирование – не в счёт. Это – другое. Бальзамировал и бывшего главного врача городской станции скорой помощи и молодую двоюродную сестру жены. А вот вскрывать - это другое… Ч. была ничем не выделяющаяся фельдшером на центральной подстанции. Простая работяга, работающая «сутки – двое», «сутки – трое». Старше нас, пенсионного предпенсионного возраста, тем не менее, не дистационировалась от нас молодых фельдшеров, пришедших по распределению после медучилища. Часто курили вместе на крыльце днём между вызовами и ночью, расписывая в коридоре карточки вызовов. Разговоры ни о чём и работе одновременно. Благоприятное впечатление. И вот – следы пролежней на спине, неузнанная мной по лицу на вскрытии и узнанная при написании справки. А что бы это изменило? Единственный сын, худощавый, повидавший виды субъект в наколках, лицо со следами злоупотребления всего. Какая ж жизнь твоя была, Ч., вне работы? Вспоминаю форму приведённой левой стопы – была парализована не один год…. Кто ухаживал за тобой?.. Звоню на центральную подстанцию. Сообщаю. Как раз дежурит бригада «старой гвардии». Общий тон: ну и что? кто её тут сейчас из молодых помнит? Да я просто так, информацию сказал. Сказал? Поняли, печально и не более… Ну тогда до свидания…
Человек бОльшую часть жизни провёл на работе, в ущерб семье, в ущерб детям. А в месте с пенсией пришла смерть… Желанная смерть после продолжительного паралича….
…Спустился вниз, Дима уже заканчивал «колдовать» над покойницей. Ч. лежала в костюме, в котором, я запомнил, она приходила на работу. Умиротворённое, спокойное выражение лица, с несколько более низким правым углом рта… До встречи…
Journal information